о покое

Афоризм на стене

Не всякий может держать у себя оригинал Ван Гога (впрочем, кто способен отличить его от талантливой копии сумасшедшего студента, или – по принятии пары пива – от хорошего принта?), но приобрести видовую акварель с лодками на Темзе или гондолами на канале доступно многим. Продается это обыкновенно как есть, бумажным листом, в лучшем случае на картонной подложке и затянуто в пленку. Разнообразные бредовые реверансы в сторону супрематизма, украшающие иные офисы, обрамлены куда более достойно (если в дизайн не входило обязательное отсутствие рамы – знаете, просто холст на подрамнике ставят у стены или на полочку – можно и самому обмакнуть кисть в чернила и написать… этакое).

Так вот, к вопросу о чернилах. Каллиграфически исполненный афоризм – это ничем не хуже картины, он и глазу приятен и приметен, и мышлению польза и практика. Проблемы с каллиграфией? Векторный редактор и декадентские осыпающиеся эффекты помогут. Фон – заляпанный кофе или цементная стена, сделайте фото сами. Завершающим аккордом будет оформление живописи (ну вы поняли, живопись в формате пересекающихся цветных полос доступна даже машинистке) или каллиграфии в хороший багет. Не столько важен материал этого финального аккорда, сколько точность исполнения. Сходите в мастерскую, не покупайте готовое – ведь вешать на стену лист А4 не очень-то комильфо, не зря старая фотобумага имела размеры 20*24, 24*36 и так далее. Это более интересные пропорции, а рамки в размер и стекло в размер – отдайте работу профи.

По ссылке мастерская в Минске (отличается скоростью исполнения. что в общем-то редкость), но я знаю, что в вашем муниципии на расстоянии десяти минут ходьбы найдется пара багетных лавок. В моем – точно есть.

В конечном счете, это строже и более мотивирующе, чем прикнопленный лозунг из дохлого принтера.

Риторический вопрос про книги

Возможно ли тому статься, чтоб в книгах врали?

Д.И. Фонвизин

Без идеалов не может

Без идеалов, то есть без определенных хоть сколько нибудь желаний лучшего, никогда не может получиться никакой хорошей действительности.

Федор Михайлович Достоевский